Теги: недвойственность

Так ли двойственен ранний буддизм?

Оригинал текста был опубликован в журнале «Эрос и Космос» 27 января 2014 года.

Классическое представление об эволюции буддийской мысли и практики описывает более раннюю школу, тхераваду, как двойственное учение, в котором освобождение заключается в переходе из сансары (обусловленной реальности) — в нирвану (реализацию полного угасания); в то время как школы махаяны1, как считается, представляют традицию недвойственной реализации (в особенности это касается секты чань-дзэн и линий передачи тибетских учений махамудры и дзогчен), в которой постулируется нераздельность и неотличность сансары и нирваны.

В процессе теоретического и практического постижения учения тхеравады, я пришел к пониманию, что это представление не совсем корректно.

Да, действительно, принципиальная позиция тхеравады, её отправная точка, заключается в том, что для омраченного ума, съедаемого пожарами жадности, отвращения, гордыни и прочих «загрязнений»2, существование дихотомий необходимо, чтобы отличить правильное от неправильного, хорошее от плохого, умелое от неумелого, здоровое от нездорового, и так далее. Соответственно, эти дихотомии указывают на путь превосхождения омраченного состояния, в котором присутствует страдание и неудовлетворенность, в то время как в неомраченном состоянии происходит реализация их отсутствия. Однако эта позиция скорее эпистемологическая, нежели онтологическая.

В процессе сознавания, неделимый поток жизни делится из неведения на субъекта и воспринимаемые и присваиваемые им объекты

Бхиккху Бодхи, известный учёный-практик тхеравады и один из основных переводчиков палийского канона на английский язык, в своём эссе «Дхамма и Недвойственность» (1998), пишет:

Учение Будды, которое мы находим в Палийском каноне, не утверждает философию недвойственности какого-либо типа; я бы добавил, что недвойственная перспектива не содержится также и в скрытой форме в учениях Будды. В то же время, однако, я не стал бы утверждать, что палийские сутты предполагают дуализм, видение двойственности как некой метафизической гипотезы.

Таким образом, двойственность для тхеравады — не метафизическая данность. Более того, даже как эпистемологическая позиция, она свойственна только, как было упомянуто выше, омраченному сознанию. Неомраченное же состояние сознания, характеризуемое мудростью и вниманием-сознаванием, вполне недвойственно. Об этом просто не говорится в таких терминах. Но если начать разбираться (изучая и практикуя), это становится вполне очевидно.

Одним из корневых заблуждений, снова и снова постулируемых Буддой в палийских суттах, является представление о независимом цельном «я», которое из неведения присваивает себе части потока жизни, разделяя реальность на «я» и «не я», «моё» и «не моё». Где же происходит такое присвоение? Где создаётся это я-представление, питающее разделенность, двойственность и неудовлетворенность?

В своих наставлениях Будда никогда не проповедовал, как устроен мир. Напротив, он всегда подвергал критике стремление узнать, «как всё устроено». С другой стороны, он всегда учил тому, как в человеке появляется страдание и неудовлетворенность; это учение называется патичча-самуппада, или причинное совозникновение. В этом причинном совозникновении задействовано двенадцать звеньев3:

Невежество -> Обуславливающие сознание отпечатки прошлой кармы (санскары) -> Сознание -> Ментальные и физические феномены в потоке сознавания -> Шесть чувств (классические пять + ум) -> Чувства -> Стремление обладания/отталкивания -> Цепляние -> Становление новой кармы -> Новое рождение -> Страдание и неудовлетворенность4

Хотя корневой причиной страдания, согласно этой схеме (и учению Будды в целом), можно назвать невежество, фактически, оно даёт свой плод (т. е. искажение правильного видения вещей «такими, как они есть» — ятхабхута) лишь после стадии возникновения чувств. До определенного момента всё происходит просто как происходит: возникают физические и ментальные феномены; возникает их сознавание; возникают приятные и неприятные чувства.

С момента возникновения чувств, однако, процесс обретает явный личный характер — появляется стремление обладания/отталкивания (которое, очевидно, имеет смысл только при наличии того, кто хочет это делать, и того, что хочется притянуть или оттолкнуть). Как пишет известный исследователь буддизма Дэвид Калупахана: «Сразу же после [возникновения] чувств (ведана), процесс восприятия становится таковым между субъектом и объектом… Это знаменует вторжение эго-сознания, которое формирует весь последующий процесс восприятия».5

Таким образом, в процессе сознавания, неделимый поток жизни делится из неведения на субъект и воспринимаемые им (и присваиваемые/отталкиваемые им) объекты, в то время как культивация концентрации, внимательности и мудрости приводят к тому, что данное разделение понимается и распознается в каждом акте познания как иллюзорное, позволяя потоку жизни течь в чистоте и красоте ежемоментного недвойственного сотворения.

Примечания

  1. Включающую в себя как дальневосточный буддизм Китая, Кореи и Японии, так и буддизм ваджраяны — буддизм Тибета, Монголии и Бурятии.
  2. Называемых килесы, или клеши.
  3. Исследователи утверждают, что в раннем досектантском буддизме использовалось меньшее количество звеньев. Для этой статьи это не является принципиальным.
  4. Желающим исследовать вопрос причинного совозникновения можно порекомендовать четыре лекции Ньянатилоки Махатхеры, озаглавленные «Fundamentals of Buddhism» (2005). Учение Будды о причинном совозникновении является одним из наиболее главных и сложных для понимания вопросов. Я ни в коем случае не претендую на доскональное его понимание, и рассматриваю его только в ключе темы данной статьи.
  5. David Kalupahana, «Causality: The Central Philosophy of Buddhism» (1975). К такому же выводу приходит Bhikkhu Ñanananda, в книге «Concept And Reality In Early Buddhist Thought» (1971), а также Tse-fu Kuan, в книге «Mindfulness In Early Buddhism» (2008).