Оригинал текста был опубликован в журнале «Эрос и Космос» 9 сентября 2016 года.

Интегральная история — это одновременно индивидуальная и коллективная трансформационная практика, вместе с этим она представляет собой и целостный подход к практике исторической науки. В современном академическом дискурсе эти две грани истории никак не соприкасаются; тем не менее, на деле они никогда не бывают разделены.

Интегральная история как академическая практика состоит из нескольких базовых компонентов. Первый из них связан с «космическим адресом» истории, то есть попросту с вопросом: «Что мы понимаем под объектом изучения исторической науки?» За двадцатый век мы стали свидетелями появления множества подходов к истории, включая марксизм, феминизм, структурализм, постструктурализм и многие другие. Историки осознали, что всё, что случилось в прошлом, может быть объектом изучения исторической науки. Возникли, к примеру, такие направления, как психоистория — попытка интерпретации исторических процессов с помощью психоанализа основных исторических фигур (скажем, Эрик Эриксон исследовал деяния Лютера, Гитлера и Ганди с этих позиций), — а также «история повседневности», или «история снизу» (занимается реконструкцией истории с перспективы простого обывателя, участника истории).

Интегральная история постулирует необходимость максимального включения различных подходов для создания наиболее целостных интерпретаций исторического процесса

В конечном итоге, вопрос исторической науки сводится к двум компонентам: (1) что мы принимаем за объект истории, и (2) как мы это изучаем; другими словами, к онтологии, эпистемологии и методологии истории. Это осознание, в свою очередь, приводит нас к концепции интегрального методологического плюрализма (ИМП). В самом общем виде ИМП предполагает, что для различного рода объектов, то есть феноменов с различным «космическим адресом», существуют различные, несводимые друг к другу методологии.

Приход Гитлера к власти в Германии, скажем, может изучаться с точки зрения марксистской истории, культурной истории, макроистории или «истории снизу», и в каждом случае объект изучения будет различаться, но каждый из результирующих объектов будет коррелировать с объектами других подходов, создавая объемную голографическую картину того, что определяется как «приход Гитлера к власти в Германии». Интегральная история постулирует необходимость максимального включения различных подходов для создания наиболее целостных интерпретаций исторического процесса, а также одновременно с этим и необходимость различения между объектами этих подходов. Например, марксистский подход к истории, благодаря эксклюзивности своей методологии, ничего не может рассказать нам о психологическом портрете Гитлера, но это не означает, что его психологический портрет не имеет никакого значения для описываемых событий; это просто означает, что нужно использовать ещё одну методологию для добавления в общую картину именно этого измерения.

«Космический адрес» любого феномена можно картографировать согласно принципам интегрального подхода

Как утверждает Кен Уилбер, «космический адрес» любого феномена можно картографировать согласно принципам интегрального подхода; любой феномен находится где-то на пересечении внутреннего и внешнего индивидуального и коллективного. Более того, любой феномен можно рассматривать с перспектив изнутри и снаружи. В результате, это даёт нам 8 базовых методологий изучения 4-х типов объектов. Например, не вдаваясь в подробности, психоистория занимается рассмотрением индивидуального внутреннего измерения при помощи взгляда изнутри, культурная антропология — рассмотрением коллективного внутреннего измерения при помощи взгляда извне, а классический исторический метод — коллективного и индивидуального внешнего измерения при помощи взгляда извне.

Далее, интегральная история говорит о том, что недостаточно только лишь понимать наличие «космических адресов» в исторической практике, — также нужно учитывать и уровни сложности сознания. В наиболее общем виде этот аспект можно понять так: вне зависимости от выбранного типа феномена исторического исследования, — то есть его «космического» адреса, — и вне зависимости от соответствующей методологии истории, интерпретация выбранного феномена всегда будет основываться на уровне психологической сложности историка. К примеру, известный гарвардский психолог, исследователь развития Роберт Киган прямо использует понимание истории для описания различных уровней сложности сознания в своей книге «Выше нашего понимания» (In Over Our Heads, 1995).

Это можно проиллюстрировать следующим: маленькие дети оперируют объектами согласно «принципу отдельных элементов» и могут понимать отдельные детали и факты, но не могут увязывать их в нарратив. Они могут узнавать образ Чингисхана, знать, что он командовал конными войсками, могут воспринимать всю эстетику монгольской орды, но не способны увязывать завоевания Чингисхана в историю, в связный рассказ. Сходным образом, до определенного возраста более взрослые дети могут рассказать без запинки всю историю Октябрьской революции, но не способны видеть более широкий контекст мировых исторических процессов, в котором она разворачивалась. Таким образом, существует несколько принципиально разных уровней понимания истории, — и даже если мы берем в рассмотрение только взрослых историков, можно выделить как минимум три эмерджентных уровня, с которых может происходить интерпретация.

Существует несколько принципиально разных уровней понимания истории

Наконец, интегральная история — это отдельный представитель одного из подходов к истории, а именно — макроистории, или метаистории, которая ставит следующие вопросы:

• Какова природа базовых структур истории?
• Какова природа причинно-следственных отношений между базовыми структурами истории?
• Возможно ли описать макроисторические процессы унифицированным набором переменных?

Во все времена, выдающиеся мыслители описывали своё видение макроистории. Среди них — Сыма Цянь и Ибн Халдун, Гегель и Маркс, Вико и Смит, Тойнби и Парето, Шпенглер и Сорокин, Фуко и Гумилев, и многие другие. Интегральная история, основываясь на идеях Тейяра де Шардена, Кена Уилбера и других интегральных философов, тоже предлагает свои ответы на «большие вопросы» истории (учитывая размер этой темы, рассмотрение даже основных тезисов интегральной истории мы оставим за рамками данной статьи).

Таким образом, интегральная история предлагает действительно целостный подход к практике исторической науки, учитывающий онтологический, эпистемологический и методологический плюрализм исторических практик и различные уровни их интерпретации, а также предоставляет своё видение философии истории и макроистории. И это видение постулирует необходимость интегральной истории как индивидуальной и коллективной трансформационной практики. История — это не просто «то, что действительно произошло» (как сказал один из основателей позитивистского подхода к истории Леопольд фон Ранке): это то, что происходит прямо сейчас, в чём мы принимаем непосредственное участие как действующие субъекты, получающие постоянно обновляемую обратную связь от того, что уже произошло.

История — это то, что происходит прямо сейчас, в чём мы принимаем непосредственное участие как действующие субъекты

Интегральная история предлагает свой взгляд на нас как действующих субъектов в различных вертикальных и горизонтальных контекстах. Вертикальные контексты складываются из коллективных и индивидуальных эволюционных процессов; это мой собственный уровень развития и уровень развития общества, в которое я включен. Горизонтальные контексты складываются из охвата этого включения, от личного — к коллективному (семья, народ) — к мировому (все люди) — к гайянскому (все живые существа и экосистемы) — к вселенскому (весь мир).

То, насколько широка, целостна и здорова наша включенность в вертикальные и горизонтальные контексты, влияет на то, что привносят наши действия в мире в постоянно разворачивающуюся историю. Говоря простыми словами, интегральная история предлагает эффективные инструменты для осознания своего места в мире, а поскольку это «место» всегда динамично, осознание его и своих действий становится поистине трансформирующей практикой.

Оригинал текста был опубликован в журнале «Эрос и Космос» 9 мая 2014 года.

Чтобы понять, что такое наши миро­воз­зре­ния, часто исполь­зу­ются мета­форы карт и тер­ри­то­рий. Но что такое карта и что такое тер­ри­то­рия? Как они соотносятся?

Фило­софу Аль­фреду Кор­жиб­ски, осно­ва­телю общей семан­тики, при­над­ле­жит зна­ме­ни­тая фраза о том, что карта не явля­ется тер­ри­то­рией. Дру­гими сло­вами, наши пред­став­ле­ния о реаль­но­сти не явля­ются самой этой реаль­но­стью. Тот мир, в котором мы живём, это именно наш мир, а не про­сто некий абстрактно дан­ный нам мир. И хотя это, на пер­вый взгляд, кажется доста­точно оче­вид­ным, в этом раз­ли­че­нии кро­ется уди­ви­тель­ная муд­рость и осво­бож­да­ю­щая сила. Впрочем, не так уж это и очевидно!

Во-первых, у каж­дого миро­воз­зре­ния, будь оно свя­зано с куль­ту­рой, в кото­рой чело­век вырос, или с уров­нем раз­ви­тия этого чело­века (а на каж­дом уровне раз­ви­тия миро­воз­зре­ние меня­ется кар­ди­наль­ным обра­зом), эта карта своя. Собственно, миро­воз­зре­ние — это и есть карта.

Во-вторых, миро­воз­зре­ния раз­ных уров­ней раз­ви­тия опре­де­ляют свои отно­ше­ния с тер­ри­то­рией весьма раз­ным — и это очень важ­ный момент! — способом.

К при­меру, на мифи­че­ском уровне раз­ви­тия пре­об­ла­дает пред­став­ле­ние, что есть только тер­ри­то­рия. Соот­вет­ственно, к ней может быть только одна карта, адек­ват­ная этой тер­ри­то­рии — поскольку не суще­ствует ещё пони­ма­ния раз­дель­но­сти карт и тер­ри­то­рий. Мифи­че­ский уро­вень раз­ви­тия верит, что их карта един­ственно вер­ная именно потому, что ника­ких карт ещё нет, есть только сама тер­ри­то­рия. Соот­вет­ственно, даже если карта мифи­че­ских обществ кем-то не разделяется, этот кто-то в любом слу­чае пози­ци­о­ни­ру­ется внутри этой карты. Ска­жем, на тер­ри­то­рии хри­сти­а­нина мифического уровня раз­ви­тия при­сут­ствуют ад и рай. И если буд­дист будет упор­ство­вать в своём буд­дизме, он попа­дёт в наш, хри­сти­ан­ский ад. Един­ствен­ный спо­соб для этого буд­ди­ста попасть в наш рай — стать хри­сти­а­ни­ном. Именно поэтому, из-за нераз­ли­че­ния карты и тер­ри­то­рии, в мифи­че­ских обще­ствах столь силен про­зе­ли­тизм: чело­ве­че­ство можно спа­сти (т.е. обес­пе­чить для всех попа­да­ние в наш рай) только через при­ня­тие всем чело­ве­че­ством нашей карты, ведь она на самом деле одна на всех, поскольку и тер­ри­то­рия — одна на всех.

На раци­о­наль­ном уровне раз­ви­тия есть раз­ли­че­ние карты и тер­ри­то­рии, но лишь в том смысле, что есть только одна общая для всех реаль­ность, и наше дело — опре­де­лить наи­бо­лее адек­ват­ную карту. У мифи­че­ских и магических обществ карты, естественно, неадек­ват­ные (ведь они не про­хо­дят про­верку науч­ным мето­дом), а у нас может быть адек­ват­ная — и с каж­дым годом и с каж­дым новым откры­тием в физике, химии, био­ло­гии и дру­гих нау­ках мы при­бли­жа­емся всё ближе к адек­ват­но­сти нашей карты. Соот­вет­ственно, наша задача как раци­о­наль­ных созда­ний — ука­зать маги­че­ским и мифическим людям (и снова про­зе­ли­тизм!), что их карта совер­шенно неадек­ватна, ведь тер­ри­то­рия выгля­дит совсем иначе, чем они пред­по­ла­гают: под зем­лёй не ад, а магма!

Догматизм возможен только тогда, когда есть только одна правильная картина мира

На постра­ци­о­наль­ном, плю­ра­ли­сти­че­ском уровне часто можно встре­тить пред­став­ле­ние, что тер­ри­то­рия прин­ци­пи­ально непо­зна­ва­ема, и всё, что нам доступно — это обу­слов­лен­ные наборы карт. Поскольку таких карт может быть очень много (отсюда — плю­ра­лизм), а конеч­ная истина непо­зна­ва­ема, про­ис­хо­дит пово­рот к экзи­стен­ци­а­лизму (мы навеки поте­ряны в кон­текстах смыс­лов) и к соци­аль­ной при­роде карт: кри­те­рием адек­ват­но­сти карты ста­но­вится не то, насколько хорошо она опи­сы­вает реаль­ность, а то, насколько она обес­пе­чи­вает гар­мо­нич­ное сосу­ще­ство­ва­ние всех людей (и всех живых существ), и насколько она в прин­ципе антитоталитарна.

Инте­граль­ное миро­воз­зре­ние (в том виде, как его фор­му­ли­рует Инте­граль­ная тео­рия) пре­вос­хо­дит и вклю­чает истины мифи­че­ского, раци­о­наль­ного и плю­ра­ли­сти­че­ского миро­воз­зре­ний. То есть пре­вос­хо­дит и вклю­чает и пред­став­ле­ния этих уров­ней о реаль­но­сти, и их вза­и­мо­от­но­ше­ния с реальностью.

Бла­го­даря всей эво­лю­ции созна­ния нам сей­час оче­видно, что карта и тер­ри­то­рия — это не одно и то же; что есть реаль­ность, и есть наши пред­став­ле­ния о ней, кото­рые все­гда будут состав­лять нашу реаль­ность. Оче­видно также, что таких пред­став­ле­ний может быть очень много, и нужно ува­жать их, покуда они не начи­нают зани­маться тота­ли­тар­ным подав­ле­нием дру­гих мировоззрений.

Инте­граль­ное миро­воз­зре­ние добав­ляет к этим пони­ма­ниям одно важ­ный момент: да, карта не есть тер­ри­то­рия, и суще­ствует мно­же­ство карт, но точно так же суще­ствует и мно­же­ство территорий! Дру­гими сло­вами, если для мифи­че­ского уровня есть только одна тер­ри­то­рия и нет карт («буд­ди­сты будут гореть в нашем аду»), если для раци­о­наль­ного уровня есть только одна тер­ри­то­рия и есть более или менее адек­ват­ные карты («мы изоб­рели теле­скоп и на небе седого дедушку не нашли»), если для плю­ра­ли­сти­че­ского уровня тер­ри­то­рия непо­зна­ва­ема и есть только бес­ко­неч­ные кон­тек­сты карт, то для уровня инте­граль­ного карта и тер­ри­то­рия нераз­рывно свя­заны и нахо­дятся в посто­ян­ном взаимовлиянии.

Что это зна­чит? Это зна­чит, что когда мы гово­рим о карте или тер­ри­то­рии, мы авто­ма­ти­че­ски гово­рим, по сути, о «карте/территории»; что любое пред­став­ле­ние о реаль­но­сти созда­ётся реаль­но­стью и создаёт реальность.

Любое пред­став­ле­ние о реаль­но­сти созда­ётся реаль­но­стью и создаёт реальность

Один оче­вид­ный при­мер: карта наци­стов (их пони­ма­ние того, «как всё на самом деле устро­ено») доста­точно сильно повли­яла на тер­ри­то­рию, в пря­мом и пере­нос­ном смысле.

Один чуть менее оче­вид­ный при­мер: до опре­де­лен­ного уровня созна­ния (как инди­ви­ду­аль­ного, в раз­ви­тии ребенка, так и кол­лек­тив­ного, в исто­рии чело­ве­че­ства) не суще­ствует слож­ных абстракт­ных кон­цеп­тов. К при­меру, «3√5» — это реальная вещь, или нере­аль­ная? Это только карта, или тер­ри­то­рия? Пред­став­ле­ние, или реаль­ность? И где эта вещь находится?

Чтобы разо­браться с этим, Инте­граль­ная тео­рия вво­дит два удоб­ных обо­зна­че­ния: «кос­ми­че­ская при­вычка» и «космический адрес».

Вся реаль­ность цели­ком в Инте­граль­ной тео­рии назы­ва­ется «Кос­мос» с боль­шой буквы, поскольку слово «кос­мос» обычно вклю­чает в себя только аст­ро­но­ми­че­ские реа­лии, здесь же под­ра­зу­ме­ва­ется именно вообще Всё.

Кос­ми­че­ская при­вычка — это любые эво­лю­ци­онно зало­жен­ные прин­ципы, и чем более они фун­да­мен­тальны, тем «при­вычка» силь­нее. Ска­жем, био­ло­ги­че­ские законы не могут опро­верг­нуть хими­че­ские, а хими­че­ские законы — физи­че­ские. Птицы летают бла­го­даря, а не вопреки зако­нам физики, потому что физи­че­ские законы как кос­ми­че­ская при­вычка усто­я­лись за мил­ли­арды лет до того, как появи­лась био­ло­ги­че­ская жизнь.

В кол­лек­тив­ной и инди­ви­ду­аль­ной пси­хо­ло­гии, как и у всего осталь­ного, тоже есть свои кос­ми­че­ские при­вычки. Ска­жем, эво­лю­ци­онно более ран­ние ста­дии раз­ви­тия чело­ве­че­ства ока­зы­ва­ются более уко­ре­нен­ными и менее под­вер­жен­ными изменениям кос­ми­че­скими при­выч­ками, чем ста­дии, воз­ник­шие отно­си­тельно недавно. Так же и в инди­ви­ду­аль­ном плане — зало­жен­ное в меня в дет­стве изме­нить гораздо слож­нее (если вообще воз­можно), чем-то, что было «зало­жено» в меня сего­дня утром. Слож­ность изме­не­ний кос­ми­че­ски уко­ре­нен­ных при­вы­чек свя­зана ещё и с тем, что каж­дое сле­ду­ю­щее новое воз­ник­но­ве­ние в Кос­мосе осно­вы­ва­ется на всём том, что воз­никло до него. Прак­ти­че­ски невоз­можно пере­стро­ить фундамент, когда на нём уже воз­ве­дён целый дом. Поэтому мы и гово­рим про кос­ми­че­ские при­вычки раз­ной сте­пени укорененности.

Кос­ми­че­ский адрес — это то, где лока­ли­зу­ется то или иное воз­ник­но­ве­ние. Я уже писал раньше о том, что Космос оформ­ля­ется через внеш­нее и внут­рен­нее инди­ви­ду­аль­ного и кол­лек­тив­ного. Внеш­нее можно потро­гать, внут­рен­нее можно почув­ство­вать или помыс­лить. Напри­мер, 3√5 не нахо­дится во внеш­нем мире объ­ек­тов, кото­рые можно потро­гать. Тем не менее, от этого 3√5 не становится менее реаль­ным — про­сто нужно пони­мать чётко его кос­ми­че­ский адрес. С дру­гой сто­роны, орби­таль­ная станция «Мир», кото­рая явля­ется вполне себе физи­че­ским «внеш­ним» объ­ек­том, не была бы постро­ена без этого «внутреннего» объ­екта (то есть без слож­ного систем­ного мыш­ле­ния высо­ких поряд­ков абстракции).

Вдо­ба­вок к раз­ли­че­нию внеш­него и внут­рен­него инди­ви­ду­аль­ного и кол­лек­тив­ного, Инте­граль­ная тео­рия добав­ляет к косми­че­скому адресу уровни созна­ния, о кото­рых шла речь выше. Мы уже гово­рили о том, что 3√5 — это объ­ект рациональ­ного уровня раз­ви­тия (дора­ци­о­наль­ный трех­лет­ний ребе­нок не в состо­я­нии, в пря­мом смысле слова, понять смысл или про­из­ве­сти опе­ра­ции с этим объ­ек­том). Таким обра­зом, кос­ми­че­ский адрес 3√5 — это раци­о­наль­ный уро­вень инди­ви­ду­аль­ного и кол­лек­тив­ного внутреннего.

Зачем нам нужно это про­яс­нять? Почему это вообще важно?

Во-первых, соот­но­ше­ние тер­ри­то­рий и карт сильно меня­ется в тот момент, когда мы пони­маем, что они вза­имно создают друг друга в посто­ян­ном про­цессе ста­нов­ле­ния. Тер­ри­то­рия про­буж­дает новые карты, фор­ми­ру­ю­щие новую тер­ри­то­рию. Жизнь фор­ми­рует кос­ми­че­скую при­вычку раци­о­наль­ного уровня созна­ния, кото­рый создаёт карту, в кото­рой воз­мо­жен такой объ­ект как 3√5, кото­рый спо­соб­ствует созда­нию новой тер­ри­то­рии — орби­таль­ной стан­ции «Мир».

Как это отно­сится к нацизму и нашему отно­ше­нию к нему? Как это отно­сится к рели­ги­оз­ному фун­да­мен­та­лизму и нашему отно­ше­нию к нему? Как это отно­сится к либе­ра­лизму и нашему отно­ше­нию к нему?

Во-вторых, тер­ри­то­рия может быть как внеш­ней, так и внут­рен­ней. 3√5 — это реаль­ный объ­ект внут­рен­ней тер­ри­то­рии, адек­ват­ной кар­той для кото­рого явля­ется лишь миро­воз­зре­ние раци­о­наль­ного уровня (для дора­ци­о­наль­ного мировоззрения/карты, ска­жем, эти сим­волы явля­ются про­сто чёр­ным узо­ром на белом фоне). И важ­ное пре­иму­ще­ство интеграль­ной кар­то­гра­фии заклю­ча­ется именно в её акценте на раз­лич­ные фено­мены внут­рен­них территорий:

Про­буж­де­ние, Про­свет­ле­ние, Бог, любовь, без­услов­ное сча­стье, Осво­бож­де­ние, меди­та­тив­ные состо­я­ния и про­чие феномены внут­рен­них тер­ри­то­рий опыта обре­тают смысл только в кон­тек­сте опре­де­лен­ных карт, точно так же, как 3√5 обре­тает свой истин­ный смысл только в кон­тек­сте карты раци­о­наль­ного миро­воз­зре­ния. И соот­вет­ственно, подобно тому, как лишь добрав­шись в своём раз­ви­тии до кос­ми­че­ского адреса, по кото­рому «про­пи­сано» раци­о­наль­ное миро­воз­зре­ние, мы обре­таем и пони­маем реаль­ный смысл 3√5 и можем постро­ить орби­таль­ную стан­цию «Мир», мы обре­таем и пони­маем смысл таких фено­ме­нов как «Про­буж­де­ние» или «Бог» лишь добрав­шись до кос­ми­че­ского адреса той карты, кото­рая делает их реаль­ность осмыс­лен­ной; той карты, кото­рая одно­вре­менно создаёт такую тер­ри­то­рию внут­рен­него опыта и созда­ётся ей.

Осознание коcмических привычек и космических адресов освобождает и даёт простор для жизни в полноте её проявлений

Да, верно, карта не есть тер­ри­то­рия. Они раз­личны хотя бы потому, что может быть много карт к одной тер­ри­то­рии, и адек­ват­ность карт про­ве­ря­ется поко­ле­ни­ями уче­ных, прак­ти­ку­ю­щих иссле­до­ва­ние тер­ри­то­рий, опи­сы­ва­е­мых этими кар­тами (как во внеш­нем, так и во внут­рен­нем измерении).

И столь же верно, что новые карты акти­ви­руют, задей­ствуют новые тер­ри­то­рии. Дора­ци­о­наль­ный ребе­нок и раци­о­наль­ный взрос­лый живут, в пря­мом смысле слова, в раз­ных мирах. Мифи­че­ская куль­тура и раци­о­наль­ная куль­тура порож­дают разные миры. В этом Инте­граль­ная тео­рия при­со­еди­ня­ется к мяг­кой фор­му­ли­ровке гипо­тезы Сепира-Уорфа, уси­ли­вая её дан­ными пси­хо­ло­гии развития.

Осо­зна­ние кос­ми­че­ских при­вы­чек и кос­ми­че­ских адре­сов как раз­лич­ных миро­воз­зре­ний, так и раз­лич­ных объ­ек­тов, для них суще­ству­ю­щих, осво­бож­дает и даёт про­стор для жизни в пол­ноте её про­яв­ле­ний. Осво­бож­дает потому, что впер­вые даёт воз­мож­ность насто­я­щего диалога.

Больше нет необ­хо­ди­мо­сти сво­дить все фено­мены к тер­ри­то­рии одной из карт (напри­мер, опро­вер­гать суще­ство­ва­ние Бога на тер­ри­то­рии раци­о­наль­ного миро­воз­зре­ния) или искать фено­мены по тому кос­ми­че­скому адресу, где они не про­пи­саны (напри­мер, искать созна­ние в мозге).

В чём есть необ­хо­ди­мость, так это в диа­логе, в поиске адек­ват­ных инстру­мен­тов транс­ля­ции из одной карты и одного мира — в дру­гой. В этом я вижу основ­ную эво­лю­ци­он­ную задачу нашего вре­мени. Таких инстру­мен­тов пока ещё практически нет; только-только начи­нают фор­ми­ро­ваться осно­ва­ния для их появ­ле­ния. И инте­граль­ная тео­рия может быть пер­вым шагом к созда­нию этих оснований.