Первую часть беседы читайте здесь: http://victorshiryaev.org/rogovo-1/

Сосредоточение и покой

Сегодня мы знакомились с тем, что происходит во всех каналах восприятия с точки зрения покоя. Почему?

Для того, чтобы эффективно исследовать все происходящее, нам нужен навык сосредоточения, то есть нужно уметь направить и удержать внимание. В традиционном контексте можно было бы несколько дней (а в идеале — недель или месяцев) потратить только на практику сосредоточения, когда у вас внимание заточено как острая катана, и тогда уже науськивать это внимание на то, что я чувствую внутри, что происходит в теле и так далее. Но у нас, очевидно, нет этих дней (и тем более, недель и месяцев), поэтому мы действуем умнее: занимаемся тем, что называется «сухая випассана» (такой термин придумали несколько десятилетий назад), то есть идем сразу в исследование, не занимаясь чисто практиками сосредоточения. Но делаем это с позиций покоя.

Практика сосредоточения (в буддийской традиции — шáмата) не случайно переводится и как «практика концентрации», и как «практика покоя», потому что чем больше сосредоточения, тем больше покоя и, наоборот, чем больше покоя, тем больше сосредоточения. Я это упоминал сегодня утром, что у нас в западной традиции принято под сосредоточением понимать напряжение: я концентрируюсь, и в этом есть усилие.

В восточном подходе в большей степени это связано с расслаблением: чем я спокойнее, чем тише, чем меньше волнения в теле, чем меньше волнения в уме, тем сосредоточение лучше. И это работает в обе стороны, и это то, что мы здесь использовали сегодня, то есть заходили не со стороны сосредоточения, а со стороны покоя.

Что будет, если я буду использовать технику випáссаны (то есть исследования), и направлю её на качество покоя в теле, в мыслях, в звуках, в визуальном пространстве? И уже изнутри этого покоя буду воспринимать любые отвлечения, любые яркие стимулы, которые будут приходить. Помимо всего прочего, на качестве покоя ещё и попросту приятно фокусироваться. То есть это может создавать такой эффект позитивной обратной связи: чем больше фокусируюсь, тем больше покоя, и тем больше хочется на этом фокусироваться.

Благодаря этому мы развиваем несколько ключевых навыков, которые нам, собственно, нужны, из которых основной — это именно навык сосредоточения, то есть направлять и так или иначе удерживать или возвращать внимание. Кто-то задал вопрос про то, что делать, если обуревают мысли и никак от них не переключиться и не начать, собственно, наблюдать за тем объектом, который мы выбрали на эти наши 45 минут.

Это и делать: возвращать внимание спокойно и размеренно, раз за разом, хоть 100 раз, хоть 200 раз, столько, сколько потребуется. В этом и заключается тренировка. Тут либо причитать про «ой, большое количество мыслей, не могу фокусироваться», или «эта техника не для меня», или «дайте мне волшебную пилюлю», либо отнестись к этому как к рабочей задаче, просто возвращая внимание вновь и вновь, не прикладывая к этому каких-то лишних эмоций, просто занимаясь таким ремесленным как бы образом, просто делая это вновь и вновь, постепенно развивать этот навык сосредоточения.

Ясность

Второй навык, который мы неизбежно благодаря этому развиваем, это вот эта самая ясность, или сенсорная ясность, то есть способность распознать что к чему. Например, отличить ощущение покоя от ощущения напряжения. Кому-то, может быть, это очень очевидно, а для кого-то это совсем не очевидно. У меня были случаи, когда люди на третий, на пятый, на десятый день вдруг осознавали, что такое расслабить живот, или что такое трение в ноздрях, что дыхание в ноздрях ощущается как трение. Для кого-то это совсем неочевидно.

Или например, когда человек рассказывает на зимнем ретрите, что каждый день практиковал ходьбу на улице в пуховике, и руки держал в карманах, и вдруг на какой-то очередной день ретрита вдруг обнаружил, что каждый раз руки касались связки холодных ключей. Только на шестой-седьмой день это вдруг осозналось, то есть отследились эти ощущения. Вот что такое сенсорная ясность! Это способность осознать, что сейчас происходит со мной, что я ощущаю, что я чувствую. Это одна грань, про полноту восприятия. Возможно, вы заметили: в моменты ходьбы или действительно когда, как любит говорить один мой знакомый, выходишь такой «намедитированный», и все такое четкое, отчетливое, ясное, замечаешь какие-то мелкие детали, как-то они по-другому начинают заигрывать с тобой. Это одна грань этой ясности.

Вторая грань — это способность распутать клубок того, что я из себя представляю в этот момент, что тут за эмоция, что за мысли, как они складываются: сейчас эта эмоция ещё продолжается, или же она уже закончилась полчаса назад, а я все еще думаю, что злюсь? В конечном итоге, практика випáссаны — это исследование того, кто я и что я из себя представляю.

Мы много кем себя считаем, и всё это — содержимое мыслей. Например, как меня зовут. Я обижаюсь, когда меня случайно называют Виталием (ну вот не нравится мне): Виктор — нравится, Виталий — не нравится, ведь меня так не зовут. Но если разобраться, то даже в самой фразе «Меня зовут как-то…» уже заложен ответ: это не про меня, это «меня зовут…».

Во всём том, что я прямо сейчас воспринимаю — вижу, слышу и чувствую, — нет никакой информации о том, как меня зовут. Вообще. Мешает ли это мне как-то жить в этот момент? Вообще никак не мешает. Но почему-то в те моменты, когда меня называют «Виталий», это напрягает. Да. Есть ли что-то в этом моменте, что говорит о том, сколько я зарабатываю, сколько мне лет, или может быть даже какого я пола или гендера, какая у меня личная история, какие детские травмы, какая у меня профессия, какой я расы, какого гражданства? Всё то, что относится к историям о себе… Как правило, если мы действительно внимательно начинаем на это смотреть, то оказывается, что всё это содержимое мыслей (в лучшем случае), а может быть и вообще за эти 45 минут никак не проявится.

Если это содержимое мысли, то вот она возникает, затем ушла мысль — я продолжаю наблюдать. Постепенно, по мере наполнения прямым опытом переживания этих наблюдений оказывается, что можно быть намного более гибким в отношении того, кто я и что я. Потому что большинство из того, кем я себя привык считать — это просто содержимое мыслей, этих историй, которые мы бесконечно рассказываем друг другу и самим себе.

Более того, оказывается, что большинство мыслей, которые в течение дня просто бесконтрольно крутятся в голове, они тоже завязаны на себя, сами на себя, подкрепляя вот эти личные истории: «я такой, я сякой…», «мне надо то, мне надо это…», «я хочу то, я хочу это…», «надо было так, надо будет так…», — все это так или иначе имеет вот этого меня как точку отсчета. А что такое этот я? Не очень понятно. У моего сына пока этой точки отсчета нет, но жить ему это не сильно мешает. Можно поспорить: отчасти, может быть, мешает, то есть это полезная концепция (я-концепция), но неплохо осознавать, что это просто концепция. Мы зачастую теряем это понимание, отождествляясь с концепциями, принимая их за объективную реальность.

Итак, собираем всё вместе: требуется сосредоточение, умение направить внимание, чтобы вообще начать разбираться с тем, как все устроено, и требуется навык ясности, то есть умение распознавать, что же здесь, собственно, происходит, как мне с этим быть. И есть ещё третий навык — уравновешенность.

Уравновешенность

Навык уравновешенности в конечном итоге — про умение быть в этом моменте на самом деле, по-настоящему. Это про то, чтобы встречать то, что приходит, не отталкивая, и отпускать то, что уходит, не удерживая. Вот эта мысль: «Мне надо то-то, то-то, то-то…», — она вспыхнула и ушла. Если я буду в неё сейчас эмоционально вовлекаться, начинать её усиливать, начинать её закручивать, то это превратится в такой целый поезд, который будет тянуться из минуты в минуту, может быть, даже часами.

Если я замечу с максимальной яркостью, что вот, эта мысль возникла и уже ушла, то мне не то, что не нужно её чем-то подпитывать, мне уже нечего подпитывать, потому что она уже ушла. То же самое с телесными ощущениями, эмоциями, телесным дискомфортом, любыми внешними ситуациями. Практика випáссаны по определению — это взаимодействие не столько с объектами, сколько с процессами, то есть с чем-то, что находится в процессе изменений. Как любит шутить мой учитель: «Библейское высказывание гласит, что всё пройдет, а буддийское — что всё проходит прямо сейчас».

То есть это не «всё пройдет», «утро вечера мудренее», а смотри: вот оно, прямо сейчас — вщух, вщух, вщух — проходит. И чем больше я тренируюсь смотреть, как оно — вщух, вщух — проходит, тем больше развивается этот навык уравновешенности, динамического равновесия, сёрфинга по волнам.

С неизбежной очевидностью жизнь меня сталкивает с тем, что вот была мысль — ушла, было телесное ощущение — закончилось, новое телесное ощущение — закончилось, новая эмоция пришла — закончилась. И вот эта практика впускания-отпускания и развивает навык уравновешенности — способность быть с любым переживанием, позволять себе чувствовать всё это, проживать всё это на 100%.

Как это всё тренировать?

Разные техники развивают разные навыки немного разным образом. Одна из классических техник из буддизма дзэн/чань: садишься и наблюдаешь за всем, что происходит. Нет никакого одного объекта, то есть не на чем фокусироваться эксклюзивно, а просто вот всё, что есть — и я с этим сижу. Такая практика в большей степени развивает уравновешенность: что бы ни происходило, то и окей, то и хорошо.

Есть практики, которые, наоборот, в большей степени развивают сосредоточение, например, практика наблюдения за дыханием в одной какой-то области (в животе или в ноздрях).

То, чем мы здесь занимаемся (в самых разных видах медитации «вижу, слышу и чувствую»), это такой промежуточный вариант: мы позволяем вниманию притягиваться туда, куда оно притягивается, и при этом стараемся каждый раз замечать то, где теперь находится внимание, что попадает в фокус. То есть внимание скачет, но при этом само то, что я продолжаю отслеживать каждый скачок, нарабатывает качество сосредоточения.

Когда вы захотите понять, какую технику вам использовать в своей повседневной жизни, это будет во многом зависеть от вашей конкретной задачи: чтó вы хотите развивать, с чем вы хотите работать. Может быть, это будет больше про устойчивость, может быть, про исследование эмоций, или про упорядочивание мыслей, может быть, в какой-то момент вы замечаете, что не хватает сосредоточения, или, наоборот, что хочется просто расслабляться или отпускать.

Каждый раз это выделение какого-то одного аспекта и работа с ним непосредственно, так или иначе развивая все эти навыки —
сосредоточения, ясности и уравновешенности — в любой из этих практик.

Что нам в этом может помочь? Прежде всего, это:

1. Устойчивость — вот это ощущение земли под ногами, опоры на поверхность;

2. Ясность присутствия — понимание того, что «я здесь» — физически это подкрепляется в сидячей позе как мягкое вытяжение через макушку вверх, прямая спина;

3. Расслабление ключевых областей тела по центральной оси — больше центрирования, больше укоренённости и покоя;

4. Качество открытого и любопытного — если хотите, заботливого — внимания. Внимание как забота — «ты такой внимательный, принёс мне горячий чай». Так и тут, не «я сижу и занимаюсь тут курсом молодого бойца», а исследование с заботой о себе — у меня тут вон что за десятилетия жизни накопилось, если сейчас к этому подходить топорным образом, может быть, ничего хорошего не будет. А что будет, если я добавлю к этому чуть-чуть любви и заботы, чуть-чуть сострадания к себе в конце концов?

Надеюсь, что этот рассказ был полезным для прояснения того, чем и как мы занимаемся, и чуть лучше структурировал как-то всё для вас.

Это первая часть текста одной из первых вечерних бесед на ретрите, который прошел в августе 2017 года. Спасибо Ирине Югай за расшифровку, и Айдыну Джаббарову — за фотографии.

Когда монастырь приходит к вам

Может показаться на первый взгляд, что мы здесь занимаемся по принципу «мужик, заведи козу». Как, знаете, в том анекдоте:

Приходит мужик к раввину и говорит, что жизнь ужасна: жена стерва, дети сволочи, денег нет, семеро по лавкам, не прокормить. Тот говорит: «Заведи козу!». «Ребе, зачем мне коза?» — «Заведи козу». Ну, завел козу. Через месяц приходит и говорит: «Ребе, и так жизнь была ужасна, теперь просто невыносима: еще и коза теперь эта, ее кормить, она место занимает, воняет страшно, — что с ней делать?». — «Избавься от козы». Избавился — приходит: «Ребе, жизнь прекрасна!».

Так вот, на первый взгляд может казаться, что мы занимаемся этим. Когда вы выходите из этого зала: природа, солнышко, всё хорошо, наконец-то не надо мучиться. Но есть чуть более глубокий смысл у всего этого. Хотя и это само по себе тоже в каком-то смысле правда. Потому что ретрит (говоря метафорически, это такой монастырь, место лишений) специально придуман так, чтобы там было сложно. Мы здесь еще в режиме light, как вы понимаете. Есть места, где встают в 4 утра, в одном из монастырей, где я был, вставали в 3 утра. Я знаю места в Японии, в которых встают в 2:30, заканчивая где-то к 9 вечера. Для чего?

Как мой учитель любит повторять: «Можно поступить умно и поехать в монастырь, чтобы со всем этим научиться разбираться, или дождаться, когда монастырь так или иначе неизбежно придет к вам, потому что у всех у нас в жизни гарантированно будут моменты, когда будет сложно (физически, психологически, эмоционально), но вряд ли будут такие рафинированные условии, для того чтобы с этим научиться как-то быть иначе, быть по-другому».

О випассане

Задача практики випассана непосредственно и напрямую, если говорить таким немного техническим языком — научиться слегка иначе обрабатывать весь поток входящей информации.

1. Каждую секунду, каждое мгновение мы что-то регистрируем (какие-то телесные ощущения, звуки, запахи, вкусы, то, что мы видим перед собой, собственные мысли, эмоции) и как-то что-то из этого замечаем, что-то не замечаем.

2. То, что замечаем, зачастую замечаем сквозь призму уже нашего какого-то предвзятого отношения к этому, или сквозь какие-то эмоции. Один и тот же пейзаж за окном может очень по-разному восприниматься, как мы все прекрасно знаем, из разных состояний.

3. И наконец, третий шаг — мы можем по-разному к этому относиться.

Замечать или не замечать, что конкретно замечать и насколько точно, и как к этому относиться.

И вот практика випассаны напрямую связана с тем, чтобы научиться к этому как-то по-другому относиться в конечном итоге. И это её выделяет из большинства других созерцательных традиций.

И это было такое действительно ноу-хау Будды две с половиной тысячи лет назад, потому что все имеющиеся созерцательные техники в регионе в то время были по большей части трансовые. В них адепты сосредотачиваются на объекте настолько полно, что сознание оказывается поглощенным этим наблюдением за объектом, все внешнее отваливается, все внутреннее отваливается, остается только этот объект, а потом и он пропадает. То, что называется ниродха (прекращение) или нирвикальпа самадхи (трансовое глубокое состояние концентрации без объектов).

Но, как повествует традиция, Будда быстро обнаружил (через нескольких лет такой практики с учителями-аскетами, у которых он учился), что это не окончательный ответ. Почему не окончательный?

Потому что, окей, в этом состоянии комфортно, прекрасно и ничто не беспокоит: мух не чувствуешь, комариков не чувствуешь, тепла и холода не чувствуешь, ничего не чувствуешь, эмоции не беспокоят, — все прекрасно. Но очевидно, из этого состояний надо возвращаться в обычную жизнь, а в обычной жизни все это обратно нас настигает. И, значит, какой-то должен быть другой способ. Какой другой способ?

И вот это, собственно, и было его ноу-хау, что есть способ не просто уходя в транс погружаться и отключаться от всего этого, но способ процессить это, обрабатывать это сознательно в режиме реального времени по мере возникновения каким-то новым способом. И есть много подходов, как именно это делать.

О техниках

Если вы возьмете уже классическую книгу Джека Корнфилда «Современные буддийские мастера», то увидите, что там изложена прямая речь нескольких тогдашних учителей, только в южной традиции. То есть это только тхеравада, только классическая випассана — Бирма, Шри-Ланка, Таиланд. И все они говорят примерно одно и то же с точки зрения того результата, который они получили или который можно получить в результате практики, но многие из них спорят между собой о том, какая техника правильная. Предполагаю, это должно наталкивать на определенные мысли о том, что есть разные техники, которые работают для разных людей.

В частности я говорил вам о том, что в одной из тайских традиций основная техника — движение рукой вверх и вниз, и все сидят в монастыре и делают так вечерами, сутками и месяцами. В другой традиции наблюдают за движениями стенки живота, еще в другой традиции — «сканируют» вниманием тело. Или есть бирманская школа випассаны, где основной объект для наблюдения в течение дней — то, как меняется пятно контакта с полом (поверхностями).

В общем, есть много разных способов, и то, что я здесь предлагаю, — это один из таких способов, который заключается в том, что мы берем самый простой и интуитивно понятный подход: делим все это на то, что мы видим, слышим и ощущаем в каждое мгновение. То есть это такой сенсорный подход.

Сенсорный подход

Вот есть ощущения тела. Что с ними? Насколько я могу на них фокусироваться? Что я могу там заметить? Как я могу к этому отнестись?

Вот есть мысли. Что такое мысли? Или картинки, или внутренний монолог. Как правило, если у вас это не совсем так работает, хорошо, значит смотрите, как это работает для вас. Есть разные, очень забавные примеры синестезии и когда люди говорят: «Нет, у меня никаких картинок нет, и никакого внутреннего монолога нет». Окей, значит, с этим нужно работать как-то по-другому, то есть у этого есть и плюсы, и минусы. Плюс, например, в том, что если у вас нет никакого внутреннего монолога, значит, вы можете слушать тишину и вы счастливый человек! В этом по крайней мере аспекте. Минус в том, что вам нужно тогда понимать, как это работает именно для вас. Но гарантированно то, что это для вас работает как-то.

Для большинства же из нас, скорее всего, мысли — это ряд картинок, образов, сценок, лиц и внутреннее радио, то, что называется внутренний диалог почему-то чаще всего, хотя фактически это внутренний монолог. То есть что-то, что мы можем видеть, и что-то, что мы можем слышать. Пусть не в физическом пространстве, так в психическом. Можно сказать в кавычках, что это какие-то внутренние звуки и какие-то внутренние картинки. Собственно, мы так это и называем: ментальные образы и внутренний монолог.

Если для вас внутренний монолог — это текст, значит, это то, что вы видите. Если для вас это пластинка, значит это что-то, что вы слышите. Значит, насколько я могу направить на это внимание (точно так же, как на телесные ощущения), насколько я могу распознать, что именно там происходит в этот момент, как я могу к этому отнестись (к этому внутреннему радио, к этим картинкам). То же самое к тому, что я вижу перед собой, что я унюхиваю, что я слышу вокруг…

Что такое любая возникающая эмоция? Это какое-то сочетание из ощущений тела (чувствую) и, скорее всего, каких-то мыслей, каких-то образов, которые приходят в связке с этой эмоцией. Да. Бывает, идешь и вроде уже перестал эмоционировать по поводу этой ситуации, но вдруг снова какая-то мысль всплывает про это или какой-то образ этой сценки, которая случилась сегодня утром, и снова начинает оно как-то гулять по телу. То есть, как правило (зачастую), это связка из всего этого: и телесные ощущения, и образы, и мысли, — все вместе. Хитрость в том, чтобы начать все это распутывать. Этот спутанный клубок начинать развязывать нитка за ниткой. И это абсолютно возможно.

Итак, фактически все, с чем мы можем столкнуться в жизни, или, предполагаю: все, с чем мы можем столкнуться в жизни с точки зрения непосредственного восприятия раскладывается на вижу, слышу и чувствую (снаружи и внутри, в физическом пространстве, в психическом пространстве). То есть это просто такой элементарный и довольно очевидный способ, как с этим разбираться.

Как всё это классифицировали древние

Несмотря на то, что способ этот современный, он берет свое начало еще тоже в буддийских текстах самых ранних, и в словах, которые приписываются Будде. Знаете, буддисты очень любят составлять списки, и разные способы випассаны издревле систематизируются как наблюдение за рядом событий.

Иногда этот ряд событий раскладывается на пять типов — то, что называется скандхи, или то, что составляет вместе наше восприятие себя (телесные ощущения, мысли и т. д.). Пять классов явлений, за которыми мы можем смотреть.

Иногда это раскладывается на то, что называется «четыре основы памятования» (сатипаттана), то есть четыре объекта или четыре типа процессов, к которым мы также можем быть внимательными.

И иногда, наконец, это раскладывается на, так называемые, шесть органов чувств — салаятана. Шесть органов чувств в классической буддистской традиции — это пять наших обычных чувств плюс ум как отдельный сенсорный орган, то есть ухо замечает звуки, язык замечает вкусы, тело замечает ощущения, а ум замечает мысли. Так древние индусы придумали это классифицировать. И вот этот вариант, возвращаясь обратно к нам (вижу, слышу, чувствую внутри и снаружи), то есть 6 классов объектов (визуальные, аудиальные и телесные физические, визуальные, аудиальные и телесные психоэмоциональные) — это вариация на эту тему. То есть то, что мы воспринимаем через органы чувств.

И плюс это чуть более современная классификация, в отличие от шести «дверей восприятия». Потому что-то, что такое ум и объекты ума, может быть не очень ясно, да и то, почему чувств остальных пять — тоже не очень понятно… Современные ученые говорят, что их гораздо больше: например, чувство температуры или чувство расположения в пространстве, проприоцепция, вот это вот всё.

Когда же мы формулируем таким максимально простым способом как «вижу, слышу и ощущаю», то по большому счету не важно: это объект ума или объект физической реальности.

Как с этим будем работать мы

Если я это вижу, если это что-то визуальное, если это что-то, что имеет цвет, форму, размер и расположение в пространстве, значит, я это вижу, даже если это психический образ. Представьте прямо сейчас в центре зала Будду! Ну, так или иначе все могут это сделать. Если вы не можете это сделать, у вас достаточно редкая особенность, которая называется афантазия, то есть неспособность формировать ментальные картинки. Понятно, что этот Будда будет для каждого свой, потому что это воображаемый Будда, но тем не менее. Размыто, расплывчато, но как-то можно его перед собой представить. Или представьте с закрытыми глазами перед собой какого-то близкого человека. Опять же, может быть, это будет нечетко, размыто, но все же это образ, для кого-то в цвете, для кого-то черно-белый.

Дальше, точно также неважно, мысли это или физические звуки: если это что-то, что я слышу, значит, можно к этому так отнестись. Иногда это мысли, иногда это какая-то въевшаяся мелодия, которая крутится, или навязчивая песня. Современная продюсерская музыка специально придумывается так, чтобы быть навязчивой, чтобы один раз её услышал и из головы потом не выкинуть, то есть хитро так как-то работает.

Наконец, телесные ощущения. Тут немножечко тоньше разница. Чувствую «снаружи» — это вот просто все физические ощущения, они по большей части про мир, и в меньшей части — про меня. Например, я чувствую сейчас мягкость этого коврика, которого касаюсь, или чувствую мягкость, тепло от этой подушки, или чувствую, как комарик сел на руку или что-то подобное, чувствую, как одежда касается тела. Про меня условно можно сказать, например: «Чувствую, как живот бурлит». Хотя мы тоже говорим всё же — «живот бурлит», а не «я бурлю». Мы говорим «у меня есть живот».

Что такое «чувствую внутри»? В данном случае речь про все психоэмоциональные состояния, которые мы можем зарегистрировать в теле. Как правило, все они находятся в теле. Какие-то явные, какие-то более тонкие. Понятно, что это тоже просто телесные ощущения, но всё-таки имеющие эмоциональный окрас. Например, скорее всего, касание ноги коврика для вас прямо сейчас это что-то чисто физическое, у этого нет никакой эмоциональной природы, но если вы прямо сейчас улыбнетесь…

делайте это чаще, кстати, так как это помогает ретриту, становится легче. Вы думаете, почему монахи часто улыбаются? Как ни странно, потому что им тяжело живется,

…то это по определению тоже чисто физические ощущения, растягиваются мышцы, да, но у этого есть и эмоциональная составляющая очевидно тоже. Или, скажем, крутит в животе: может быть, крутит в животе от несварения, а может, крутит в животе от страха. В первом случае никакой эмоции там нет (ну или точнее — никакой первичной эмоции, вам может быть как-то по отношению к тому, что у вас крутит в животе, но это уже другой вопрос). Во втором же случае, если у вас крутит в животе или стягивает, сжимает от страха, то у этого, очевидно, есть какая-то эмоциональная составляющая. И учиться разделять чисто физическое от эмоционального в теле очень даже имеет смысл. Чем лучше вы это делаете, тем лучше вы это распознаете, тем легче с этим разбираться.

Подытоживая. Вот этим мы по большому счету занимаемся и будем заниматься все эти дни: прикладывать внимание к чему-то, что происходит в одном или нескольких их этих каналов.